Письмо читателя
Ко мне обратилась одна старушка, бывшая учительница, вот с какой бедой. Живя в коммунальной квартире, она исправно платила взнос на капремонт многоквартирного дома, хотя в виду почтенного возраста ее давно должны были освободить от этой уплаты.
Как писал тот же Салтыков-Щедрин, в России «обыватель всегда в чем-нибудь виноват и потому всегда же надлежит на порочную его волю воздействовать». В чем же провинилась бабушка?
Дело в том, что в ее трудовой книжке отсутствовала запись «уволена». А раз нет отметки, значит, женщина работает - так решили в управлении труда и социальной защиты населения Невинномысска.
– Да какая из меня работница? – возмущалась старушка. – Я еле передвигаю ноги, мне скоро 90 лет!
– В вашей трудовой книжке нет записи об увольнении, а работающие пенсионеры капремонт оплачивают согласно законодательству, – повторяли ей, как заведенные, во всех казенных кабинетах.
То ли они там тугие на ухо, то ли скупые на сочувствие, но, сколько походов ни совершила пенсионерка по чиновным адресам, ничего так и не добилась. Обратилась ко мне: как быть? Я решил во всем разобраться сам.
В городском управлении труда и соцзащиты меня встретили с глухой враждебностью. Я просил направить специалиста в образовательное учреждение, где до пенсии трудилась моя знакомая. Предлагал даже оплатить эту услугу. Но замначальника управления Маргарита Власова ответила категорично: «У нас нет таких полномочий». Хотя у кого, если не у соцзащиты должны быть полномочия на отзывчивость и чуткость к пожилому человеку?
Пошел в прокуратуру города, наивно полагая, что уж там-то знают, как распутывать подобные дела. Предположил, что законники направят прокурорский запрос в учреждение, где напортачили кадровики, и все станет на свои места. Но прокурорский работник, выслушав меня, спокойно посоветовал:
– Пусть эта женщина подает иск в суд.
– Разве нельзя решить вопрос во внесудебном порядке? – растерялся я. – Человеку почти 90 лет, какой суд?
– Это дело находится в компетенции суда, – с непроницаемым лицом констатировал мой визави.
Стало ясно, что продолжать разговор бесполезно. Как заметил бы на сей счет Михаил Евграфович, «при отправлении казенных должностей мундир, так сказать, предшествует человеку, а не наоборот».
Осталась последняя надежда – на президента страны. Я отправил письмо от обиженной пенсионерки и копию последней записи в ее трудовой книжке в Управление президента по работе с обращениями граждан и организаций. Через несколько дней пришел ответ за подписью И. Александрова: Москва рекомендовала руководству СК решить проблему на месте.
И она была решена в кратчайший срок без всякой волокиты! Платежи за капремонт быстренько отменили, пенсионерке сделали перерасчет и вернули незаконно уплаченные деньги. Одним словом, справедливость восторжествовала.
Открываю «Историю одного города» – и про это Салтыков-Щедрин в позапрошлом веке уже все знал: «Теперь наше дело верное! Теперича мы, братец мой, бумагу подали!»
Только на «бумагу» и осталась надежда у простых граждан. Потому что на местах чиновники бездействуют. Работает лишь ручное управление из Москвы. Простейшая проблема была решена местными органами власти только после пинка из президентской команды.
У читателей «Открытой» газеты может возникнуть вопрос: почему я не называю имя пострадавшей женщины? Все просто: она сама меня об этом попросила. Беспокоится, что за настойчивость ей «что-то будет». А ведь эта женщина – интеллигентный, образованный человек, отдала педагогике 50 лет жизни!
Даже не знаю, что больнее цепляет в этой истории: произвол бюрократии или затурканность «простого человека»?
И снова из XIX века шлет «привет» дворянин Салтыков-Щедрин: «Народ, доведенный до вздыхания, - какого идеала еще можно требовать!»
Но сам писатель стремился совсем к другому идеалу, который выражал тремя словами: «Свобода, развитие, справедливость». Именно этому идеалу служит «Открытая» газета, ее авторы и читатели, а потому еще жива надежда, что наш народ достоин не «вздыхания», а свободы.